— Перестань ржать! — Линдон был мрачнее тучи. — И смотри: об этом — никому ни слова! Понял?
— Понял, я же обещал! А чего тут скрывать?
— Сам подумай. Она пришла к нам наниматься на работу, а мы ее не взяли. Не взяли по одной причине: она женщина. Знаешь, как это называется? Я тебе скажу. Дискриминация по половому признаку. Стоит ей подать на нас в суд — и проблем не оберешься. Лучше пусть работает. Наделает ошибок, и я с полным основанием ее уволю. И порядок. Тут все будет по-честному, так что никакой суд ей не поможет. — Линдон умолчал, что хочет присмотреться к этой Ди Морган. Уж больно красивые у нее глаза. И волосы. И ноги. И лицо. И…
— Ладно… Дело твое. Мне-то что прикажешь делать?
— Не спускай с нее глаз. Когда меня нет, следи за ней, потом мне все расскажешь.
— Согласен. Но ребятам говорить нельзя?
— Нельзя! Таков уговор.
— Отлично! Ну и дела… — Вейд снова рассмеялся.
Ди тем временем приготовила себе овсяную кашу. Когда Линдон вышел из комнаты, она как раз накладывала ее себе в тарелку.
— Прости, я задержался, — сказал он. — Надо было позвонить.
— Разумеется, — отвечала Ди. — Я понимаю.
Она ничуть не возражала против его отсутствия. Побыть одной — это так здорово. А еще лучше — спокойно принимать душ, зная, что никто не войдет в ванную без твоего ведома. Для чего сегодня же во что бы то ни стало необходимо починить этот чертов замок на двери.
Ди поднесла ложку ко рту и заодно оглядела Линдона, стремясь получить сразу двойное удовольствие. Ведь это здорово, когда бицепсы бугрятся под яркой льняной рубашкой, джинсы облегают стройные сильные ноги, а волосы ниспадают красивыми черными локонами на лоб. Короче, не будь всей этой дурацкой истории с переодеванием, Ди приняла бы Линдона за мужчину своей мечты.
Но теперь ей было не до мечтаний.
— Жаль, — сказал Линдон. — Я-то рассчитывал обо всем тебе рассказать, пока ты бреешься. — Он взял из буфета чистую тарелку. — Не возражаешь, если я себе тоже каши положу?
— Нет, конечно.
— Ну ладно, спасибо. Похоже, ты уже побрился. — Он кинул на нее взгляд. — Придется испортить нам обоим аппетит. Расскажу тебе о делах на день прямо за завтраком.
Ди нахмурилась. Что значит «ты уже побрился»? Как это? Она невольно ощупала свою нежную кожу на подбородке. Ни малейших следов щетины. Еще бы!
Глупо, конечно, но нелепое замечание Линдона ее задело. Ей-то хотелось, чтобы он видел в ней женщину. Считал ее привлекательной. И все такое прочее.
Стоп, стоп, стоп! Какая я ему женщина! Я — Дик Мортон, и точка. На кон поставлена судьба моего ранчо! А с этим не шутят.
Пора вернуться к суровой действительности. Что там на уме у этого ковбоя — его дело. Если углядел у нее рыжую бороду, ради Бога! Тем хуже для него.
— Итак, — начал Линдон, пристроившись с тарелкой овсянки у буфета, — сегодня нам предстоит ввести в действие помывочную для скота. Повозиться придется целый день, но дело того стоит. У тебя есть бумажка?
— Нет, — ответила Ди, порывшись по карманам.
— Посмотри, там в нижнем ящике есть пачка бумаги.
Ди наклонилась, выдвинула ящик стола, за которым сидела — она и не заметила, что у обеденного стола есть аж три ящика, так что без скатерти он мгновенно превращается в письменный, — и дала листок ему.
— Гляди. — Линдон наклонился над столом и принялся изображать схему. — Вот тут ворота. Проход мы делаем узкий, так что за раз через него протискивается только одна корова. Но нам-то только это и нужно! Потому что сразу же за проходом в загон, вот тут, установлены трубы, из которых под напором вода поступает перпендикулярно и обмывает животное.
— Здорово! — восхитилась Ди. — А вы уверены, что животные не испугаются, неожиданно попав под душ? Стоит коровам запаниковать — и пиши пропало. Бог знает, что произойдет со всем стадом.
Линдон внимательно посмотрел на нее. Ди тоже взглянула ему в глаза, но вскоре поняла, что долго не выдержит его пронизывающего взора. К тому же непонятно, почему он на нее так смотрит: то ли оценил ее заботу о стаде, то ли, наоборот, разозлился, что ей не понравилась обмывочная.
Устав от игры в гляделки, Ди встала и, подойдя к раковине, принялась мыть тарелку. Тут ей пришло в голову, что она обещала еще вчера позвонить Скуластому Джо и рассказать, как устроилась. Уже утро, а от нее ни ответа ни привета. Нехорошо!
— Линдон… э… вы… ты не возражаешь, если я тоже позвоню? Долго говорить не буду, обещаю.
Он уселся на освободившееся место за столом и принялся навертывать овсянку, будто вкуснее в жизни ничего не едал.
— Ради Бога, — махнул он рукой.
— Но… я не заметил телефона в своей комнате.
— Естественно. — Лицо Линдона расплылось в улыбке. — Его там нет.
Ди, слегка растерявшись, стояла и смотрела на него, ожидая продолжения.
— У тебя и розетки в комнате нет. Телефон — привилегия хозяина ранчо, а не его помощника. Придется тебе удовольствоваться вон тем аппаратом.
Он указал на стену, где висел допотопный телефон.
Подобное развитие событий никак не входило в ее планы. В такой обстановке звонить бесполезно. Ведь он наверняка навострит уши и будет впитывать каждое ее слово.
Но делать нечего. Раз уж попросила разрешения позвонить, надо звонить. Ладно, хотя бы спрошу у Джо, приехали ли те двое, которые собираются взять в аренду лошадей.
Ди набрала номер Джо и поздоровалась басом. Она видела, что Линдон не спускает с нее глаз.
— Джо, привет!
— Привет, — озадаченно отозвался Джо. — А кто говорит?